Истории лета.

[Silim]

Середина августа! У кого какие истории за лето написались?
Очень хочется почитать!
Я ужасно соскучилась по нашей игре!!

Comments

[Aki_Ross]

очень хреново с этим ((( работа забирает все моральные (а порой и физические) ресурсы..

[Като]

У меня одна история с кодовым названием "Да когда я уже допишу эту долбанную книжку?!" (((

[LlamaRu]

Два драбла для ФБ. Даже хвалили ))
А вообще 2 книги в работе, очень хочу к осени напечатать. Ты скорее всего не про эти истории спрашивала но вопрос мне понравился )

[Silim]

Aki_Ross, А я вот без работки осталась, но чет хрен редьки не слаще.. Дел валом просто, не знаешь за что хвататься, да еще и денег нет теперь. Пичаль.

Като, Какая знакомая история! Все какими-то кусками, обрывками и записками по черновикам валяется...

LlamaRu, Да не, Ольчик, как раз про эти самые! Я изначально эту игру затевала, чтоб дать волшебного пинка всем, в нем нуждающимся. Чтоб делиться написанным, если есть желание.
Сначала все шло бодро и весело, а потом летняя дачно-отпускная рутина нас засосала.
Вот, пытаемся вернуться в строй.

[Aki_Ross]

Silim, без денег совсем плохо, это да ( я тебе желаю, чтобы твой кукольный приработок принес тебе фантастический доход! ) ну или хотя бы очень впечатляющий!

[Silim]

Aki_Ross, Спасибки, канешн, но это вряд ли! У меня все ходы записаны. На данный момент на куколок потрачено впятеро больше, чем заработано на моих шапках-носочках-труселях. И это не считая стоимости тканей-ниток. Так что, коммерсант из меня на букву х, не подумайте что хороший))))

[Aki_Ross]

Silim, ну это понятно, что стоимость кукол совсем другая.. но это пока, кто знает как будет дальше ) а пока - хорошо, что уже есть хотя бы частичная компенсация кукол, у меня вот даже частичной нету )) так что ты молодец"

[ДроботОВ]

Написалось не написалось, но начала приводить в порядок старую историю. Это по основному кукольному миру, Стране Вечной Ночи. Правда, из персонажей этого отрывка Магда в процессе сборки, Эдмонда как такового не было, но я тут глянула на полки и поняла, что старую крысомордию больше искать не надо)

Луна лениво выползала из-за поседевших осенних холмов. Река несла неспешные воды, блистая в серебристом свете. Ни звука - ни играющего ковылём ветерка, ни ночной пичуги, ни запоздалого кузнечика - не было слышно в неподвижном воздухе. Земля отдыхала после дня, по-летнему горячего, быть может, последнего теплого дня в этом году.

Заросшая сорной травой даль некогда была необъятным полем, где рожь цвета дикого мёда кланялась лишь вольному ветру да острому серпу. На высоком берегу, между рекой и степью, темнели несколько пятен. Не то камнями можно было бы счесть их, не то тенью низкорослого степного кустарника. И лишь взор острее человечьего мог узнать в этих пятнах давно оставленную людьми деревушку. Покосившиеся, почерневшие от непогоды, иссеченные злыми ветрами, вросшие в землю, они были сработаны народом кротким, но крепким и упорным. Неказистые домики унаследовали нрав людей, построивших их. Никому не нужные и почти никому не ведомые, стояли убогие хижины, осиротелые, но ещё прочные. Жаворонки пели над ними в летней вышине, суетливые ласточки вили под их соломенными крышами гнёзда и выводили бойких чернявых птенцов. Осеннею порой ястреб присаживался на покосившийся плетень с добычей в когтях и приступал к кровавой трапезе. Зайцы и мыши-полевки укрывались у их стен студеными зимами. И лишь весенней капели некого больше было радовать звоном...

Внезапно далекий гул с верховий реки расколол безмятежную тишину ночи. Гул приблизился и перешел в яростный вой. Белыми бурунами наполнилась вода, казавшаяся мгновения тому назад мирной. Грозный вал прокатился по реке, и та вышла из берегов, словно силясь достать сбившиеся на обрыве домишки, стереть с лика земли последние следы давнего человеческого присутствия. Близко, совсем близко ревели волны, и шипели, разбиваясь о берег.

Тихо, так тихо, что и слух острее человечьего, наверное не разобрал бы, скрипнула дверь дальнего домика. Маленькая фигурка показалась на пороге. Рубашка из грубой домотканой холстины не могла скрыть хрупкость девичьего тела. Девушка затворила дверь, и стремительно выбежала на самый высокий выступ обрыва. С ужасом взирала дочь человеческая на буйство стихии. В голубых глазах отражались огромные камни, широкие бревна, влекомые рекой, на встававшие над вспененной водой лунные радуги. Вдруг девушка замерла, подавшись вперед всем телом, готовая, казалось, прыгнуть в бушующую воду. Кольнуло сердце, и замерла рука на груди, сжимая что-то, висевшее под рубашкой. Лунный свет, показалось ей , отразился в на миг разгладившейся воде, и на фоне этого сияния возник четкий силуэт: кто-то там в судорожном стремлении к жизни цеплялся за обломок горбыля. Девушка сморгнула невольно выступившие слёзы. Но видение тут же пропало. Сколько ни вглядывалась девушка, ничего, кроме мертвых обломков каких-то неведомых строений не выхватывал из черно-серебряной бездны ее взгляд. Показалось?.. Мало-помалу утихло половодье. Поворчала река, похмурилась барашками волн, поворчала, вернулась в родные берега.

Вернулась и девушка в избушку. Медленно, нехотя, спускалась она с холма, и трава путалась в деревянных башмачках. Когда вверх бежала, хоть бы одна былинка помешала!
Притворила дверь, стараясь, чтобы та не скрипнула. Зашуршало сено в матрасе, и старческий голос спросил из темноты:
-Что там? Что стряслось, внученька?
-Река... Верно, прорвало старую дамбу. Спите, бабушка. Всё уже позади.
-Ну и ну. Дела... Так и мосты смыть могло. Эдак мы и вовсе без переправ остаться можем. А до зимы далеко. Когда ещё лёд станет!
-Да полно вам. Я и на лодке сплаваю.
-Не вздумай. Вон в мае плотину прорвало, теперь дамбу. Мало ли что.
-Да там и смывать больше нечего!
-Ну тебя, Магда. Всё у тебя геройства какие-то на уме. Не пристало, девушке-то. А про лодку и думать забудь. Соль есть, ножи целы и точены, серп в порядке, топор вроде тоже, вёдер худых нет. Дров вот на берегу наберешь завтра. Небось много всего река выкинет.
Зачем бы нам в город?
-А я и не в город...
-Опять за свое. Оставь, говорю, послушай, я ж дурного не скажу... Иль ты увидела чего на реке?
Девушка замялась:
-Да вроде видела. А вроде и почудилось. Плыл там будто кто. За доску держался. Мужчина.
-О-хо-хонюшки! Замуж тебе пора, внученька, вот что я скажу.
-Бабушка, вы снова? Да и за кого?
-Лавочник ко мне весной приезжал насчет этого. А что, подумай сама. Жить будешь в городе, уедешь из этого края.
-Да мне поля наши милее всех лавочников, вместе взятых! - девушка вспомнила, как пристала к берегу добротная лодка, вышел из неё полный одетый по-городски парень, отирая пот со лба тыльной стороной ладони. Вразвалочку, по-хозяйски так пошел к их домишку...
Она убежала тогда в степь, отсиделась до ухода незваного гостя, доверяя свои слёзы лишь макам. Земля в ту пору была до горизонта покрыта алым ковром.
-Поля... не трави душу, внученька. Тоже хлеб наш вспоминаешь?
-Да, бабушка.
-Ладно, спать давай.
-Покойной ночи.
-Добрых снов тебе, внученька.

[ДроботОВ]

Продолжение, а то в один пост не выкладывается.

И как не вспомнить... Легла на сенник, прикрыла глаза, и само пришло воспоминание.
Хлеб в тот год уродился на славу. Выше рослого мужчины, и колосья тугие, солнцем жарким налитые, дождями обильными напоенные.
Маленькая она была, шестую осень встречать готовилась. Только-только по хозяйству помогать начала. Матушки год в живых не было...
Полдень был в зените. Поесть успела - молоко, сыр, хлебушек домашний. Бабушка у печи. Вдруг на улице как закричат мужчины, завизжат женщины.
Выбежала во двор, как была босая, в детской рубашонке, опоясанной фартуком. За низким заборчиком (только чтоб скотина со двора не уходила, да зайцы с яблонь кору не глодали) люди носились беспорядочно, дико, страшно. Топот стоял от башмаков и копыт. Вдруг как плетью полоснуло - конские копыта-то! Не было коней в деревне.
Соседка пронеслась, лицом на себя не похожая, к груди прижимая сына новорожденного, но остановилась, крикнула:
-Магдушка, в овин беги, схоронись там, тихо, как мышка сиди! Быстрей! - обернулась, охнула, и осела наземь сразу, как костей в ногах не стало.
Всадник подскочил к ней, дёрнул головой, будто принюхиваясь...
Магда хотела уж бежать в овин. Со скрежетом, не то стоном вырвало петли, покосившаяся калитка отлетела в сторону.
В облаке пыли влетел во двор всадник в черном плаще, в ботфортах. Упал капюшон на широкие плечи... Магда как стояла, так словно приросла к месту посреди двора. Ясные, зеленые, человеческие глаза глядели на неё с крысьей морды. Крысолюд! Правдой обернулись бабушкины сказки!
Под седлом играла лошадь красоты необыкновенной. Высокий вороной жеребец восточных кровей нетерпеливо преступал точеными ногами, бил отстрыми копытами в утоптанную пыль. Дергал шкурой, сгоняя слепня. Почему-то особенно отрешенно-отчетливо запомнилась сетка жил под тонкой лоснящейся кожей на шее.
Страшный всадник перехватил поводья в одну руку - правую, ударил коня шпорами. Раздул конь ноздри, рванулся вперед.
Хрипло вскрикнула Магда, отступила несколько шагов, повернулась и шмыгнула между поленницей и углом дома, за колодец. Подбежала к сараю, дернула дверь, та не поддалась. Обернулась - всадник обогнул круто накренившись на всем скаку поленницу, сруб колодца. Хвост коня звонко хлестнул по ведру, и упало ведро вглубь, но утонуть ему не дал деревянный "журавль".
Подбежала Магда к забору, отодвинула расшатанную, отошедшую доску, не раз выручавшую в детских шалостях, и побежала в рожь.
Мягко, без усилий перенес конь седока через невысокий забор.
Девочка бежала, и жесткие стебли били её по лицу, по плечам, до крови разрезали босые ноги. А топот копыт все нарастал. И вот она, чуть повернув голову, увидела их справа от себя, совсем близко - аккуратные черные копыта, мелькавшие с неистовой быстротой. Споткнулась, упала, ободрав коленку. Почудилось, словно что-то коснулось растрепавшихся волос. Скользнуло, не успело схватить. Пролетел конь вперед несколько скачков, развернулся. Магда кинулась в сторону. Но рука в горячей кожаной перчатке схватила ее за шиворот, вздернула вверх.
Усадил её всадник впереди себя на седло, поскакал дальше в поле. Мягок был ход коня, казалось, плывет он, покачиваясь в медовых спелых волнах.
Магда вдохнула поглубже и крикнула что было сил, и впилась зубами в крепко державшую её руку крысолюда. От резкой боли на миг потемнело в глазах. Утерла разорванную губу кулачком, ощупала отколовшийся зуб, поглядела на крупный изумруд в перстне на перчатке крысолюда. Капелька крови блистала на нем.
-Отпустите, пожалуйста, отпустите! - взмолилась, -У меня матушки нет, батюшки нет, одна, сиротка, со слепой бабушкой осталась, с соседкой хозяйство веду. Отпустите!
И - в слёзы.
Всадник лишь погнал коня пуще прежнего. Она ударила кулачком по тонкой гриве в бессильной ярости. Крысолюд вдруг перехватил ее ручку, настойчиво, но как-то совсем не больно.
Вдруг стал конь.
Её сняли с седла. Она подняла глаза.
Рука в высокой беспросветно-черной перчатке показывала в сторону деревни. Конь заложил уши.
Она замерла, ожидая подвоха. Крысолюд повторил повелительный жест и нахмурился. Эмоции легко читались на худой желчной морде, покрытой желто-серой пылью с дорожками пота. "Беги же, пока я не передумал!" - словно вслух говорил он.
Она все ещё не верила. Крысолюд привстал в стременах, снова опустился в седло. Блестнула пряжка плаща в виде искусно выточенной короны. Она ещё отметила про себя, что это, да ещё гнутые изящные шпоры, были единственными украшениями всадника. Всё остальное было черным, сбруя великолепного коня казалась нарочито простой.
Она развернулась, и побежала в разоренную деревню, и никто не гнался за ней следом.
Бабушка ощупывала, не верила, что она уцелела, не забрали её крысолюды:
-Внученька, да ты ли это!.. А это что? - рука её задрожала над карманом фартучка.
В сумрачном свете приоткрытой печурки переливался, и играл гранями крупный изумруд, оправленный в золотой перстень.
Тогда впервые услышала она это слово: «Купленная»…

Магда тихо перевернулась на бок, достала из-под рубашки висевший на бечевке перстень. Сжала в руке, пожалела о темноте. И лезет же в голову тот жаркий день конца лета! Верно, должно, бабушка говорит - замуж пора, вся чепуха из головы и повылетит.

[ДроботОВ]

И третий кусок.

Глубокая борозда пересекла ей дорогу. Будто мешок волокли. Только мешки не оставляют следов пальцев, глубоко впивающихся во влажный песок. Магда охнула, отложила в сторону собранные доски, и помчалась по следу. И там, куда не доставали даже самые высокие волны, она увидела...
Человек лежал ничком, уткнувшись головой в кустик травы. Ковыль, склоняясь на ветру, легко касался наборного пояса. Цвет изодранного, грязного, но некогда дорогого платья - густое винное бордо - едва угадывался. Обуви не было, правая нога казалась странно вывернутой в сторону.
На руках запеклась кровь. Худые пальцы так и застыли, вцепившись в песок. Светлые всклокоченные волосы слиплись лохмами.
Магда присела возле лежащего, не сомневаясь, что мужчина мертв.
Только дрогнули пальцы, разжались. Опираясь на дрожащие руки, человек приподнялся. Повернул голову. Знакомые умные, надменные, ярко-зеленые глаза взглянули на девушку с окровавленной морды. Левая рука метнулась к ножнам на поясе, но правая не выдержала веса тела, и крысолюд бессильно рухнул на песок, кося глазом на девушку поверх плеча, странно, яростно. Во взгляде не было ни боли, ни страха, ни мольбы. Только что-то вроде легкой досады, и презрения... пудов эдак пять.
Наконец сладив с бушевавшими чувствами, Магда поднялась.
-Вам нечего опасаться, господин... Я помогу.
Сказать-то сказала, а как сделать? Сам он не дойдет, вон нога-то, небось, сломана. Она его не донесет. Коня нет. Вола тоже. Земли немного, пахали вручную. Почему не зима? На санях бы... На санях?!
-Лежите... Я приду, помогу. Я мигом вернусь, только ждите.

Убежала.
Крысолюд прикрыл глаза. Он услышит, что надо. Люди не крысы, бесшумно не ходят. И потом - это ведь девушка, почти ребёнок. Хотя это не мешает ей вернуться с оружием. А это значит - смерть.
Он не сожалел. Не лелеял надежды спастись. К чему пустые мечты? Хватит с него глупых мечтаний. Всю жизнь он придавал им слишком большое значение. Романтик в звериной шкуре. К чему привело его благородство? Он лежит на неведомом берегу, без сил, выживший, но ожидающий скорой смерти. Все, кем он так дорожил, тоже лежат, но проблем у них гораздо меньше, потому что лежат они на дне. Немного успокаивала мысль, что все, кого он ненавидел, тоже лежат. В данном случаях - в собственных постелях, под пышными балдахинами, на заляпанных кровью пуховых перинах. Лежат, убитые вот этими жилистыми худыми руками. Руками Эдмонда из рода Эмеральдов. Только не осталось сил в этих руках. Так можно хоть перед смертью отдаться звериной натуре? Забыть о сентиментальности и просто принять гибель как факт?
Только жаль Дёгтя... Не за что пропал зверь.

Он словно очутился там, когда яростный водоворот утягивал единственного абсолютно верного его слугу, гордость его, отраду... Словно опять ощутил ледяную воду, забирающуюся за пазуху, под рубашку, под камзол... Дрожь пронизала измученное тело. Он успел тогда непослушными пальцами в набрякших перчатках расстегнуть и сорвать с гладкой морды узду. Седло не успел. Жаль. В сумках остались все пергаменты - лицензия на колонию, последние два тома летописи - причем не в свитках, а в переплете. В бурдюке, сделанном из воловьего желудка, плавала в меду голова королевы колонии. Бывшей королевы. Руки Эдмонда под перчатками были в запекшейся крови. Белоснежная рубашка выбилась из-под камзола, сумрачные волны размывали бурые пятна на кружеве.

Он вспомнил черной влагой ужаса налитые глаза, и визгливый храп из трепещущих ноздрей. Отчаянным, последним напрасным усилием, конь замолотил ногами, рванулся к хозяину. Ногу Эдмонда обожгло как огнем от удара острого копыта, а коня уже неумолимо затягивало в глубокий водоворот. Крысолюд яростно выругался, грязно, бессильно. Вцепился в какой-то пронесшийся мимо обломок, кое-как вскарабкался на него. Нога онемела, словно ее не было.

Огляделся. Совсем близко боролся с яростной стихией Берилл; даже в этом аду он не смел выпустить из рук девочку лет четырех. Решимость и сосредоточенность застыли на мокрой мордочке крысенка. Малышка, конечно, не умела ещё плавать. Эдмонд восхитился мужеством подростка; и жалость уже не в первый раз охватила его при виде хрупкой фигурки Берилла. Мальчик был слишком худ и мал для своих лет, как и многие дети в колонии, рожденные или выросшие в годы правления последней королевы. Ещё одна знакомая до боли мысль пронеслась в голове Эдмонда: как жаль, что в роду не принято отслеживать отцовство. Будь он абсолютно уверен, что Берилл - его сын, сознание этого льстило бы его самолюбию. Подросток поступал не как крысолюд, а скорее как человек, как поступил на его месте сам Эдмонд, чем неизменно вызывал в равной мере гнев приспешников королевы и восторг ее же главного фаворита. Эдмонда.

Холодный лунный свет и черно-белые буруны превращали происходящее в набор бликов, граней, отблесков, череду непонятных, но жутких образов. Лишь стоны и крики, перекрывая временами рев воды, были реальны.
-Без паники! Хватайтесь, кто за что может! Ждем, когда вода успокоится, и плывем к берегу! Всем спокойно! Без паники! - донесся до Эдмонда чей-то едва слышный голос. Спустя миг он узнал в том, что казалось шепотом, собственный крик.

Мертвенно бледная рука выскочила вдруг из черной воды у самого бревна, вцепилась в крошащееся дерево. Эдмонд ошалело глянул на руку, потом сообразил, потянулся схватить запястье, но рука сорвалась и канула в ледяную мглу.

Он помнил, как обернулся на вовсе уж неистовый вопль. Что-то огромное несла река совсем близко. Черное билось, рвалось в разные стороны, словно пыталось разорваться в клочья. Приглядевшись, Эдмонд различил пегого коренника в обломках оглобель. Пристяжная кобылка, с залепившей глаза мокрой гривой силилась и все никак не могла порвать держащие ее постромки. Непонятное волоклось позади коней - клубок черных змей, охвативший белое...
Эдмонд прыгнул вослед пронесшейся запряжке, неловко оттолкнувшись единственной здоровой ногой, не успел и плюхнулся в воду в паре саженей от клубка. Догнал, вцепился, подтянулся ближе... И застыл, не в силах разжать стиснутых пальцев, исторгнуть застывший в горле крик. Винтер, названная так за необычайно белую и нежную шерсть и жесткий характер, прекрасная Винтер, которую народная молва прочила в королевы, Винтер, не знавшая страха, юная Винтер неслась по бурлящей воде, влекомая обезумевшими от страха лошадьми. Тонкие руки бессильными плетьми струились по волнам, изорванная сорочка не скрывала ни одной черты все ещё прекрасного тела.
Лицо девушки, обычно просто бледное, сейчас отдавало в синеву, вожжи крепкими петлями сжимали ее шею...
Милосердный удар чего-то тяжелого в затылок избавил его от открывшегося зрелища. Спасительная тьма заволокла все.


Чьи-то мягкие руки перевернули его. Эдмонд распахнул глаза. Всё-таки забылся. Трава качалась в голубой вышине неба, неторопливые перины облаков неподвижно застыли над ними.
Ковыль вдруг поплыл куда-то в сторону. Эдмонд поглядел вниз, понял, что лежит на мешковине, и мешковину кто-то тащит.

В избе жарко трещал очаг. Древняя старуха поднялась с застеленной лавки. Глаза ее покрывали бельма, но ей, много лет прожившей в настигшей её тьме, хватило слуха.

-Что это там у тебя, Магда? - спросила та строго.
Эдмонд нашел в себе последние силы и скривил губы в улыбке.
-Я нашла на его у реки... Я говорила вам, бабушка, что видала вчера кого-то. Он ранен...
-Он? - это прозвучало уже почти угрожающе.
-Да.
-Мужчина, Магда?
-Да. У него сломана нога. А что мне было делать? Бросить его там?
-Нет. нет, конечно же, нет.- старуха решительно направилась в их строну.
-Лежите, бабушка, я сама все сделаю.


Но она уже ковыляла в их сторону:
-Не нравится мне, как он дышит. Как бы не помер.
Эдмонд, добравшийся с помощью девушки, на одной здоровой ноге до шкур в углу, опустился на них и проговорил:
-Вам совершенно не о чем беспокоиться, добрая хозяйка. Я всего лишь ранен. Я поправлюсь.
Старуха словно ударилась о звук его голоса. Остановилась, ощерила беззубые десны, зашипела как разозленная кошка:
-Крысолюд!
-Да, - твердо, но тихо ответил он.
И откинулся на ложе. Мутило и темнело в глазах от боли в ноге, и сил продолжать не было.

[Silim]

Aki_Ross, Мммм, ты выиграла переносочку же! Мелочь, конечно, но все равно приятно же.

ДроботОВ, Уххх, класс! Я прям зачиталась! Ну офигенно же!!!

[ДроботОВ]

Silim,

[Aki_Ross]

Silim, это, конечно, приятно ) само собой! но это разовый случайный бонус, не более ) а хочется чего-то постоянного, душевного и одновременно приносящего компенсацию ))

[Silim]

ДроботОВ, Автор, пиши еще!!!

Aki_Ross, Хм.. ты знаешь, я вот такую фигню заметила... что-то душевное и приятное очень быстро надоедает, будучи поставленным на коммерческую основу.
Как бы я не любила свои шапочки, но связав 100, 200 или 300 от них просто мутить начинает.
Так что превращать хобби в работу, ну такое себе удовольствие.. сомнительное...

Я последнее время устала от возни с магазинчиком и после Доллскара радостно поскакала играть в своих куколок! Шила им платьюшки-футболки, перетягивала, проклеивала, фоткала, с собой везде таскала! Такой кайф словила от хобби! Но вот пришла осень, внезапно - Мифы!!! А у меня пусто в магазинчике!!! Ну что ж, опять трусы с носками шью...

[Aki_Ross]

Silim, да, есть такой момент, ты права.. поэтому я не рассматриваю вариант создавать на этом бизнес, понимаю, что сама же быстро выгорю. Но есть вещи, которые мне хотелось бы крафтить более массово, чем только для одной своей куклы.. вот думаю, в этом направлении.
А ты значит, с магазином на осенние Мифы пойдещь? Жалко, не увидимся, я буду в отпуске, но может потом какую-нибудь встречу замутим? )

[Silim]

Aki_Ross, Сама бы не пошла. Но у нас же компашка, так что в итоге ажжж 4 (!!!!!) стола! Ну и, может, чегонить успею пошить.
Мы тоже в отпуск в сентябре, но спланировали так чтоб до Мифов вернуться.
Встречу было бы супер замутить! Что-то типа распродажки, как ребята в Муму собирались. А то на улице холодновато тусить!

Крафтить - это супер!! Многие области еще совсем неохвачены. Обуви кукольной мало, всяких книжек и канцелярки тоже.

[Aki_Ross]

Silim, фигасе вы размахнулись ))) что вы там на эти стола выкладывать будете?? )
Насчет встречи - тут проблема места, особенно места под "распродажу". Не всякое Муму еще на это готово, не говоря уже о других заведениях.
А вот по поводу крафта - по-моему, как раз доафига областей охвачено, были б деньги. Тебе и фарфор, и литье, и 3Дпечать, что душа пожелает. Только плати. И обуви тоже. Цена на нее кусачая - но это другой вопрос.

[Silim]

Ну, нас же ш пятеро! Натащим всякого. Лично у меня там всего половиночка стола.

Ты знаешь... То, чего мне хочется, того в продаже и нетути. Либо цены такие, что кошелек в ужасе удирает в неведомые дали!
Мне хочется мсд чемоданчик и рюкзачков-сумочек. Всяких альбомов, наборов для рисования и книжек.
Да даже сандаликов на минифи фиг найдешь! Только Лис и крафтит, но мне ее сандалики не заходят. Так что затеяла сама сандалек накрафтить, но это долгий процесс, к Доллскару если только.
Одежда - сплошной кэжуал. А мне охота мори и этнического всякого.
Йо-сд детей нормально одеть тоже беда просто.
Вот, сижу, сама ковыряю что смогу.

[Aki_Ross]

Silim, а, ну если впятером, то ладно )) я думала вы только с Оксаной )
а куклольное барахло - практически все можно найти, как показывает практика. Было бы желание и деньги. Мы просто помним навскидку пару-тройку магазинов, что на слуху. И если там искомого нет - кажется, что и вовсе нет. А это не так. Но и понятно, что спрос рождает предложение, и в массовом ассортименте - то, что имеет наибольший спрос. Но те же мастера пошьют тебе и мори и что хочешь, если дашь заказ.

[Silim]

Даа, нас пятеро аж. Я, две Ани и две Оксаны, вот такая забавная компашка)))

На счет найти что угодно, тут я скорее имела ввиду сочетание цены и качества. То, что мне заходит, обычно стоит неподъемных для меня денег!
С заказами еще хуже. Там всегда высокий ценник и нет никакой гарантии что сделают именно то, что хотелось. Несколько раз заказывала всякое неудачно, с тех пор бросила. Теперь либо сама колупаю, либо покупаю готовое, либо друзья помогают скрафтить.